Старею я. В мою жизнь просачивается и выедает все изнутри чувство утраты. Детскость и солнечность, мечты и надежды, одна за другой — иллюзии, друзья и близкие — всё уходит… Начинается зона пустоты. Вроде живешь той же жизнью, ездишь по тем же маршрутам и адресам, отражаешься в тех же зеркалах, набираешь те же номера… Механизм запущен, и ты продолжаешь двигаться по инерции, как заводная кукла. Но каждое утро становится кошмаром — ты не хочешь просыпаться, ты не в состоянии вылезти из постели и надеешься еще чуточку продлить эти мгновения сладкого и безмятежного забытья. Ты ненавидишь себя, потому что все цели, которые ты ставишь себе, либо заоблачно высоки, либо настолько мизерны и неинтересны, что вызывают лишь зевоту. Случайное, столкновение с товарищем или знакомым становится для тебя пыткой. Опять нужно притворяться, что все хорошо, вытаскивать из кладовых улыбку не первой свежести и делать вид, что ты слушаешь, и что тебе интересен этот разговор и этот человек… Ты торчишь в пробке, в переполненном автобусе, где-нибудь в районе Нарвской, вокруг тебя люди с отрешёнными и брезгливыми физиономиями, ты уже безнадёжно опоздал, куда тебе надо, толстая кондукторша ползает туда-сюда, собирая дань и выбивая барабанное соло на твоей спине локтем — и ты понимаешь, что в ловушке, тебе не выбраться отсюда, ты по уши во всём этом и без шансов на какой-либо просвет в будущем. Ты закрываешь глаза и начинаешь молиться: «Господи, Ты же видишь — я уже не жилец… Останови этот ад!»
На днях я перелистнул последнюю страницу одного бестселлера: «Стив Джобс» — биография Уолтера Айзексона. Купить книгу меня сподвиг знаменитый ролик на YouTube — речь Джобса перед выпускниками Стэнфордского университета 2005 года. Первый раз я досматривал его с мокрыми глазами: это было про меня. Прямое попадание. В самое сердце!
Будьте голодными, будьте безрассудными! — наставлял Джобс молодую поросль Америки, и я при этом думал о себе: да, брат, ты-то сам уже ни на что не годишься, выбросил все свои дерзкие помыслы в урну для окурков и растворяешь жизнь во всяких сомнительных удовольствиях.
При ближайшем рассмотрении Стив Джобс оказался весёлым и эксцентричным парнем. Лет в шестнадцать он и его приятель, Стивен Возняк (Воз), придумали «синюю коробочку», с помощью которой обманывали коммутаторы телефонных линий и прозванивались в разные концы Земли — «мы звоним из Калифорнии. Причём совершенно бесплатно. Привет вам из Калифорнии!» Конечно, в разных концах Земли решали, что они сумасшедшие. В принципе — так оно и было. Однажды они раздобыли откуда-то телефон Ватикана и позвонили туда. Воз представился госсекретарём Генри Киссинджером, сообщил что он сейчас на саммите в Москве и срочно потребовал соединить его с Папой Римским. «Но Папа спит, у нас сейчас полшестого утра» — растерянно отвечали ему. И попросили перезвонить попозже. В следующий звонок Воз разговаривал уже с кардиналом, который должен был переводить разговор Понтифику, но — розыгрыш был расстроен, так как они звонили из телефонного автомата, и на том конце провода поняли, что это не Генри Киссинджер.
Стив и Воз наладили целый бизнес по производству и распространению среди приятелей этих коробочек — что послужило началу их «делового партнёрства» и, собственно, увертюрой к Apple, появившейся спустя четыре года в гараже у отца Джобса.
Еще до появления Apple Стив в ранге инженера Atari, одной из молодых компаний-производителей видеоигр, отправился с какой-то там инспекцией в Мюнхен. Ему было девятнадцать, он уже практиковал йогу, интересовался дзен-буддизмом, питался одними фруктами и овощами, заедая их марками ЛСД, ходил повсюду босиком и считал, что сыроеды не потеют и могут позволить себе мыться раз в неделю, — отличная экономия времени и ресурсов.
— Кого вы нам прислали! От него воняет, как из помойки, — жаловались Элкорну, главному инженеру Atari, чопорные немецкие партнеры. — К тому же он хам.
Элкорн интересовался:
— Но проблему-то он решил?
— Решил.
— Ну, если возникнут еще какие-нибудь вопросы, звоните, у меня таких ребят много!
— Нет-нет, спасибо, сами справимся.
Настоящей целью этой поездки был вовсе не Мюнхен! Стив собрался в Индию, он ехал туда за каким-то духовным опытом. Но поскольку денег на дальнюю дорогу не было, он воспользовался командировкой как предлогом для того, чтобы очутиться за океаном. Спустя много лет он так отзывался об этом путешествии:
«Люди в индийской глубинке не мыслят категориями, привычными для западного человека: они доверяют интуиции, и она у них развита гораздо тоньше, чем у жителей других стран. Я считаю, что интуиция — мощнейший способ познания мира, гораздо более эффективный, нежели рассудок… Вернувшись в Америку спустя семь месяцев, проведенных в индийских деревнях, я осознал безумие западного человека — наравне с его способностью рационально мыслить. Если сесть и сосредоточиться, то можно заметить, до чего возбужден наш ум. И если попытаться его успокоить, будет только хуже. Однако со временем он все-таки успокаивается, и тогда начинаешь слышать более тонкие вещи. Тогда-то и расцветает интуиция. Ты яснее смотришь на вещи и живешь в настоящем. Ум работает не так быстро, ты чувствуешь величие каждого мгновения».
…Я сам несколько раз был в Индии. Один раз (дело было в Джаганнатха-Пури, в котором находится знаменитый на всю страну храм Господа Джаганнатхи), наша группа паломников из России отправилась шумной процессией осматривать священные уголки города, в котором последние 24 года своей жизни провёл Господь Чайтанья. Наши дхоти и сари развивались на ветру, а звуки наших голосов и барабанов прорезали невообразимый гвалт и путаницу пыльных средневековых улочек. Люди навстречу радостно смеялись и хлопали в ладоши, лавочники, выставившие свой нехитрый товар по обеим сторонам улицы на первых этажах своих домов, кричали нам «Харе Кришна!» и обнажали беззубые рты в ослепительных улыбках, а неугомонные рикши придерживали педали, вежливо пропуская нас вперед.
И вдруг картина поменялась. Мы проходили какую-то «стену плача»: вдоль облезлого бетонного забора расположилась колония прокаженных, прося подаяние. Эти люди сидели на земле, перед ними лежали клеенки, на которые благочестивые толстые индуски бросали горсти риса. В конце «рабочего дня» они варили его — собственно, вся их пища за день. У одного не было фаланг пальцев, у другого была огромная плешь в полголовы, какая-то старуха с вытекшим глазом и язвами на лице протягивала к нам руки. Короче, эти бедолаги гнили заживо. Прямо скажу, зрелище не для слабонервных… Увидев нас, прокаженные обрадовались, вскинули руки вверх, кто-то стал кричать «Харе Кришна», вторя нашему киртану. Они были абсолютно счастливы — вот что поразило меня в тот момент! Несмотря на такое плачевное положение.
Наши сердобольные матушки повынимали из сари свои заначки, на клеенки с рисом посыпался дождь из конфет. И шествие свернуло за угол. Но чувство недоумения и какой-то тайны еще долго преследовало меня. Как будто каждый из этих изуродованных болезнью людей знал что-то, что было мне недоступно.
Но мы отвлеклись от Стива…
Его стремление объединить творчество и высокие технологии, безудержную фантазию и точные науки, его удивительное изобретательское чутье, тяга к совершенству и простоте — все это изменило наш мир навсегда! Думаю, та же одаренность побуждала его размышлять о самых глубоких материях мира, делать ставку на интуицию и ночи напролет болтать с друзьями на духовные темы. Но каким Джобс был в повседневной жизни? Помогла ли ему эта одаренность стать мудрым (чуть не сказал — просветленным) и счастливым?
Он был большим ребенком, позволявшим себе все, что заблагорассудится. С детства, воспитываемый обожавшими его приемными родителями, он чувствовал свою исключительность. И не упускал случая напомнить о ней окружающим. Вся книжка Айзексона — это вереница историй, как он кого-то унизил, кинул, нагрубил, разрыдался от злости (sic!) Такое происходило со случайными людьми и самыми близкими, могло выглядеть комично — или весьма трагически. Как-то в одном итальянском ресторанчике он заказал веганскую еду, и официант, на свою беду, принес соус на сметанной основе. Джобс заорал на весь ресторан все, что он думал об официанте и об этом тухлом заведеньице. Это было настолько неприлично, что Джоанна Хофман из команды Macintosh, сидевшая с ним за одним столом, зашипела: если он тотчас же не утихомирится, ее горячий кофе окажется на его коленях. Он выгонял сотрудников Apple, если они ему чем-то не нравились, мог сходу назвать тебя и твою работу полным дерьмом, в 23 года отказался от своего первого ребенка, заявив, что, по статистике, отцом этой девочки могло быть 28% мужского населении Штатов, — ну и все в таком же духе.
Вы спросите: к чему я вытаскиваю всю эту грязь наружу?
Джобс был культовой фигурой последних десятилетий, своеобразным символом эпохи. Для многих молодых людей сейчас его жизнь — определенная модель для подражания, формула успеха, что ли… Но эта жизнь — фантастическая с внешней точки зрения и абсолютно несостоятельная изнутри, если заглянуть за ширму престижа и хроник всемирных новостей. Интуиции Джобса хватало, чтобы создать революционный продукт, но он оставался глух к голосу своего сердца, когда жизнь требовала изменений внутри него, внутреннего роста. По существу, он так и остался на уровне развития 16-летнего подростка, отстаивающего свою независимость.
И это, к сожалению, диагноз всей нашей нынешней цивилизации. Тотальный эгоизм привел к тому, что мы медленно, но верно теряем связь со своим сердцем. Превращаемся либо в бездумных потребителей — большую серую массу, либо (в лучшем случае) в немилосердных индивидуалистов — одиноких гениев, дирижирующих этим хором потребителей.
Рассказывая в тот достопамятный день, 12 июня 2005 года, выпускникам Стэнфорда третью историю — про то, как он победил смерть, — Стив лукавил. Ему оперировали поджелудочную железу, в которой обнаружили злокачественную опухоль. Однако в ходе операции врачи обнаружили три метастаза в печени. Джобс скрывал это от всех. Он просто не знал, что ему делать с этой информацией. И включал свое знаменитое «поле искажения реальности» — попросту прятал голову в песок, как страус.
Стив Джобс медленно умирал. Боли, преследовавшие его, были ужасны. Он сидел в саду за домом в Пало-Альто в обществе своего биографа, будущего автора книжки — она выйдет спустя месяц после его смерти, — и в последний раз философствовал:
«Я верю в Бога процентов на пятьдесят. Почти всегда мне казалось, будто наше бытие не ограничивается тем, что видно глазу. Как-то не укладывается в голове, что ты накапливаешь столько опыта и, может, даже крупицу мудрости, а потом все это просто исчезает. Поэтому мне ужасно хочется верить, что какая-то частица тебя продолжает жить, что твое сознание каким-то образом существует и дальше.
Но, с другой стороны, может, это как выключатель. Щелк! И тебя нет».
…Знаете, я, кажется, понял тайну тех бедолаг из «стены плача» в Джаганнатха-Пури. Чувственные удовольствия, вокруг которых построена вся западная цивилизация, превратили нас в рабов. И продукция Apple сделала камеру нашего заключения только более изощренной и совершенной.
А эти нищие были свободны. Они были в ладах со своей совестью. Были ближе к Богу. Они чувствовали величие каждого мгновения. Еще они были гораздо богаче, чем я. Чем миллиардер Стив Джобс. И, похоже, счастливее…
* * *
Буквально за день до отправки номера «Золотого века», для которого написана статья, в типографию я получил сногсшибательное электронное письмо из Майапура (Индия) от Вриндаванлилы Девидаси: она и её муж в начале нулевых отвечали за пиар проекта Майапурского храма:
В то время когда Стив Джобс еще возглавлял Apple, мы были заняты разнообразной деятельностью, в частности фотографией. И у нас были большие проблемы с сервисным обслуживанием Apple в Калькутте. Починить наши два Макбука даже по гарантии было практически невозможно. Наша борьба с поставщиками сервисных услуг — долгая и мучительная история. Доходило даже до того, что рабочие детали вынимались и заменялись на бракованные, после чего компьютер ломался вновь. Это был кошмар!
В конце концов я решила написать Стиву Джобсу письмо и рассказать в нём о важности нашей миссии. Подумала, даже если он не до конца меня поймет, то все равно поможет, это будет его вклад в распространение духовного послания Господа Чайтаньи. Я попросила Стива лично связаться с отделением Apple в Калькутте и заставить их добросовестно выполнять свою работу, перестать откладывать сроки и брать деньги за откровенно плохое качество обслуживания. Полностью обыскав сайт Apple, в надежде найти электронную почту Стива, я так его и не нашла. Тогда я решилась на невообразимое — отправила письмо наугад, на 5 разных адресов, один из которых, как мне казалось, должен был быть верным… Я так и не узнала, какой из адресов оказался верным, так как Стив не прислал личного ответа. Но наши старые, побитые ноутбуки были заменены на два 15-дюймовых MacBook Pro — по одному мне и мужу. Потрясающие, новые, прибывшие прямо со складов Apple в Сингапуре и США! Это были первые MacBook Pro на территории Индии.
Более того, компьютеры были лично доставлены к порогу нашего дома в Майяпуре нашими старыми знакомыми — сотрудниками сервисного центра. Они предстали перед нами очень виноватыми и в тоже время заметно шокированными.
После случившегося, все отделения сервисного обслуживания Apple, не только в Калькутте, но и по всей Индии (в Бангалоре и Дели) внезапно зауважали моего мужа. И когда у вайшнавов в Индии возникали какие-либо проблемы с устройствами Apple, они произносили волшебные слова: «По рекомендации Падмалочаны Даса», и настрой персонала тут же менялся — они получали качественный и быстрый сервис.
Вот, собственно, и вся история. Один из этих ноутбуков до сих пор работает и я им пользуюсь. Харе Кришна.
