Единство жизненной цели, если подходить по большому счету. Дело в том, что любой думающий человек (возможно, и не во всех случаях осознанно) задумывается о своем месте и своей роли в жизни. Бездумный человек тем и отличается, что его безответственность распространяется, в том числе, и на собственную жизнь. О думающем, разумном, человеке этого не скажешь. Он не ограничивается текущей картиной событий. Он мысленно заглядывает за рамки сегодняшнего дня, месяца, года… и даже за пределы теперешнего своего существования, пребывания в этом мире.
И всё же, почему К. Юнг с вершины своего знания о сознательном и бессознательном в человеке, о коллективном разуме и его проявлениях выносит столь простое, казалось бы, и в то же время взаимообъединяющее заключение? С одной стороны, всё просто: «сама жизнь является средством для достижения высшего совершенства». С другой стороны, полнейшая неизвестность, непредсказуемость момента, когда «духовная вершина достигается человеком». Именно в этот момент, неизбежный и таинственный, устрашающий и просветляющий, карающий и освобождающий, душа, представ пред вратами бессмертия, может постучаться в них.
Формы бессмертия
Для подавляющего большинства момент смерти сопряжен со страхом, и это имеет четкую биологическую причину. Не случайно человечество на протяжении тысячелетий выработало множество культурных традиций, помогающих ему справляться с угрозой смерти. Американский психолог Р.Лифтон называет эти формы защиты «модусами бессмертия».
Символическое бессмертие может быть обеспечено различными способами. Прежде всего, биологическое увековечение: человек знает, что он смертен, но в то же время убежден в неиссякаемости человеческого рода. Его собственная жизнь находит продолжение в потомстве. Так что после смерти он как бы продолжает жить в ком-то другом, связанном с ним кровными узами.
Стремление преодолеть собственную конечность порождало желание индивида уподобить себя всему клану, племени, роду. В этом модусе бессмертия индивид рассматривает себя как некое коллективное существо, несущее определенную традицию и стремящееся сохранить ее. Скорее всего, подобная идея выходит за пределы биологии. Пожалуй, в этом случае можно говорить о форме так называемого биосоциального бессмертия.
В модусе бессмертия, характерном, например, для традиционной японской культуры, отчетливо проявляется стремление увековечить себя путем единения с природой. Возможно, эта традиция нашла свое отражение в современном экологическом движении. Многие его участники и их сторонники порывают со старым образом жизни, с ее урбанистическим укладом и поселяются на природе, чтобы проникнуться ее ритмами, соединиться с ней. Возможно, формула этого натуралистического бессмертия сводится к следующему: природа была, есть и будет, а мы — ее часть.
Одной из форм символического увековечения является стремление человека испытать состояние, когда утрачивается чувство реальности, теряется ощущение времени и индивидуального существования. Достигается оно разнообразными способами. Среди них — вхождение в транс посредством трансцендентальных медитаций либо под действием сильных наркотиков. Сюда же относится блокирование сознания путем переживания экстремальных ситуаций, в том числе и создаваемых искусственно — всевозможных ралли, родео и прочих «экстримов». Человек при этом как бы растворяется в неком беспредельном потоке, испытывая различные уровни утраты чувства реальности: от захватывающего дух зрелища, когда психическое напряжение достигает невероятной силы, до погружения в нирвану, когда возникает ощущение необычайной собранности и гармонии полного слияния со Вселенной. К этому же модусу бессмертия относятся и существующие во многих культурах мира массовые празднества, карнавалы, шествия.
Смерть и религия
Особую версию преодоления смерти предлагает религия, приобщая человека к вечным духовным ценностям. Из всех модусов бессмертия исторически наиболее значимым является теологическое бессмертие, которое в различных религиях имеет различное истолкование — будь то бессмертие души, воскрешение тела или перевоплощение.
Так, в буддизме смерть не просто естественна, она желанна. Смерть рассматривается как необходимая ступень на пути к Идеалу, хотя сама по себе она еще не гарантирует достижения Абсолюта. Посмертная судьба человека определяется прожитой им земной жизнью и может складываться по одному из трех вариантов: рождение вновь в материальном мире (переселение души), попадание в ад (до вселения в новое тело) или уход в нирвану.
В христианстве понятию смерти дается иная трактовка. В труде «О молитве за усопших» архимандрит Киприан пишет: «С моментом телесной смерти для души перерыва не будет: душа как жила до последней минуты земной жизни, так и будет продолжать жить до Страшного Суда. В Православии нет смерти, ибо смерть есть лишь временное разлучение души и тела». «Юридически» идея бессмертия души в христианстве была оформлена на Никейском соборе в 325 году, когда при утверждении символа веры в него был включен догмат о жизни вечной. Однако в дальнейшем среди христианских богословов постоянно велись серьезные споры о природе души и ее судьбе после телесного умирания.
Ислам, подобно другим мировым религиям, утверждает, что физическая кончина не является конечным итогом человеческого существования. Смерть лишь переводит душу и тело в иные ипостаси. В исламе бытует представление, что между смертью и Судным днем, когда Аллах займется окончательным решением человеческих судеб, существует промежуточное состояние «барзах» (преграда), пребывая в котором, тела умерших по-прежнему обладают способностью чувствовать, хотя и находятся в могилах.
Современный русский психолог П.С. Гуревич замечает: «Из многообразного арсенала образов, которые помогают индивиду сохранить психологическое равновесие перед угрозой собственной гибели, важно сохранить наиболее ценные и жизнестойкие. Древние учили: «Помни о смерти!» Мы убеждаемся и сегодня в мудрости этого завета. В наши дни многие ученые натолкнулись на способность человека «путешествовать» по зонам своей психики, вызывая из глубин подсознательного образы прожитой жизни. Из глубины веков возникают доказательства того, что физическое существование человека не является единственной формой бытия».
В течение нескольких столетий мы пытались вломиться в науку грубой силой, с ломом материализма, бессмысленного и бесплодного. Лишь сейчас мы начинаем подходить к науке как цивилизованные существа, пытаясь понять ее многообразие, не отрицая ни одного из ее проявлений и достижений.
С.П.Капица
Все ли можно увидеть?
Люди современной цивилизации в своих поступках и суждениях руководствуются той информацией, которую предоставляет им система органов чувств. Мы к ней привыкли и считаем ее вполне универсальной. А то, что лежит за пределами ее возможностей, отдаем на откуп бурно развивающейся современной науке. На вопрос: всё ли могут фиксировать наши органы чувств и регистрировать современные высокочувствительные приборы, — скорее всего, последует ответ: нет, не всё. Кто-то возразит: «Наука не стоит на месте, и то, что еще вчера, казалось невозможным, сегодня уже стало ее достоянием. А завтра нас ждут новые открытия и более совершенные научные разработки…»
Однако человечество на пути своего цивилизационного развития не только совершает открытия и делает находки, но одновременно с этим еще несет и потери. Беспощадное время стирает с памятников письменности и из людских умов сокровенное знание, оставленное мудрецами и пророками древности, и оно оказывается полностью или частично утраченным для последующих поколений. Качество восприятия органов чувств человека постепенно снижается. Человеческая память слабеет и уже не в состоянии удерживать хотя бы в течение нескольких дней то, что хотелось бы запомнить: мы всё записываем в блокнот или вводим в компьютер.
Так подручными средствами, с помощью блокнота и компьютера, мы компенсируем утраченные способности, которыми обладали древние. Они с первого же раза прочно запоминали такие массивы информации, которые в дальнейшем после их записи составили многие рукописные тома. А пока не было письменности, эта информация изустно передавалась от одного человека другому, и так из поколения в поколение.
Примечательно, что по ходу истории человеческий организм ухитрялся перекладывать функции восприятия информации с одного органа чувств на другой. Так, после изобретения письменности, вернее, после того как преобладающая часть человечества стала ее «постоянным пользователем», люди подчинили всеоружие своих чувств преимущественно одному из них — зрению. И теперь мы полагаемся в первую очередь на него, и для нас любая истина должна соответствовать нашему зрительному опыту. Мы говорим: «воочию убедиться», «я не поверил бы, если б не видел собственными глазами», «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».
Лайэлл Уотсон, профессор биологии из США, в связи с этим пишет: «Глаз — необычный орган. Он изолирует отдельные предметы, извлекая их из общей ситуации. Детям, родившимся без рук или ног, очень трудно научиться видеть в объеме. Мы открываем объем и перспективу, трогая предметы и испытывая их на опыте, а затем присоединяем эти ощущения к зрению. Для взгляда характерно естественное стремление задерживаться на предмете, засекая его местоположение. Ухо же воспринимает информацию одновременно во всех направлениях, поэтому тем, кто лучше слышит, легче погрузиться в окружающий их мир».
Получается, что из-за того, что преимущественно мы полагаемся на одно чувство — зрение, мы нарушаем гармоничное созвучие наших чувств. При диктатуре глаза вся информация переводится в визуальный код, и от внутреннего опыта мы уже требуем, чтобы он соответствовал нашему зрительному восприятию. Случай же их несовпадения рассматривается как галлюцинация. Всё, что нельзя ясно увидеть, современный человек не принимает всерьез. Наука также главным образом основывается на наблюдениях, визуальном опыте, результаты которого записываются в протоколы и отчеты для последующего их прочтения. Но что делать с ощущениями, которые не поддаются четкому визуальному описанию, не укладываются в рамки какой-либо классификации?
Лайэлл Уотсон замечает: «Нам нужен новый подход, новые установки и совершенно новый словарь, которого у нас нет. Такая строгая наука, как физика, пробилась через барьер весов и мер к волшебному миру черных дыр и антиматерии. Я верю, что и биологии предстоит проделать нечто подобное».
Семь тел человека
В 1939 году в Чехословакии были опубликованы первые «электрофотографии» листьев, на которых была видна светящаяся корона неизвестного электромагнитного излучения. Тогда же русский электротехник и его жена, Семен и Валентина Кирлиан, самостоятельно пришли к аналогичному открытию. Они сконструировали прибор, состоящий из нескольких расположенных друг над другом конденсаторов, способный создавать электрическое поле высокой частоты. Работа прибора основывалась на превращении неэлектрических свойств фотографируемого объекта в электрические и последующей регистрации этих зарядов на фотографической пластинке. Так супруги Кирлиан смогли запечатлеть на снимках ауру человека — то энергетическое поле, которое выходит за пределы нашего физического тела.
Профессор Стэнфордского университета Уильям Тиллер придерживается мнения, что нельзя ограничивать тело человека только одной соматической системой. Более того, можно говорить о том, что человеческое тело состоит из целого ряда систем. Он называет их «человеческим ансамблем» и полагает, что описание этого ансамбля содержится в созданной йогами философии семи начал. Таким образом, то, что в ХХ веке было установлено учеными и произвело в науке большую сенсацию, ведическим мудрецам было известно за многие тысячелетия до сделанного «открытия».
Согласно этим воззрениям ученых, на первом уровне находится хорошо знакомая нам соматическая система. На втором, эфирном, уровне находится «эфирный двойник», который обеспечивает поглощение и распределение праны в теле, а потому имеет непосредственное отношение к человеческому здоровью. Иглоукалывание действует именно на этом уровне, поскольку здесь находятся энергетические центры — чакры. Эфирное тело служит мостом между первым, физическим, и третьим, астральным, уровнем.
Находящееся на третьем уровне астральное тело, как полагают, является средством передвижения для разума, занимающего три следующих уровня, и духа, который располагается на седьмом уровне. Эти высокие уровни описаны в ведической литературе. К сожалению, современная наука мало что знает и о более низком уровне — астральном теле. Однако имеющиеся свидетельства отделения разума от тела и так называемые астральные путешествия дают науке основание полагать, что астральный уровень существует реально и, вероятно, может быть изучен.
Второй же уровень — эфирное тело — вполне поддается исследованию, и, возможно, в ближайшее время науке удастся сформулировать законы для точного его описания. Уильям Тиллер полагает, что материя на эфирном уровне обладает голографическими характеристиками. На голографической пленке — в отличие от обычной фотографической — запечатлевается непонятный узор, состоящий из темных и светлых пятен. Однако стоит посмотреть на него в особых оптических условиях, при которых он был заснят, как узор превращается в трехмерное изображение. Поворачивая голограмму различным образом, удается рассматривать объекты, перекрываемые изображениями первого плана, и даже заглядывать на оборотную их сторону. Если же разрезать голограмму на мелкие кусочки, то каждый из них будет содержать не какой-то отдельный фрагмент, а, как и первоначальная голограмма, всё изображение целиком.
Биологи усматривают поразительную аналогию между живой клеткой и фрагментами подобной голограммы. Действительно, клетка содержит в себе всю полноту информации об организме и целиком сохраняет ее даже после отделения от него. Лайэлл Уотсон считает, что этот физический принцип, возможно, лежит в основе явлений психокинеза и телепатии, а если шире — всего космического или мистического опыта, связанного с чувством «нераздельности» мира. Подобная слитность, единство, проявляется в тех состояниях, когда «я», выходя за пределы индивидуального опыта, исчезает, становясь частью целого. Лайэлл Уотсон пишет: «От этой идеи не отмахнешься, как от пустой полунаучной фантазии, поскольку наука уже располагает свидетельствами того, что подобная голограмма действительно существует и может проникать из эфирного уровня в привычный нам соматический».
Многочисленные наблюдения и исследования, проведенные к началу 1990-ых годов в научных лабораториях психологов, в клиниках врачей и реаниматоров, прямо свидетельствуют о существовании эфирного тела и его взаимодействии с физическим (соматическим) телом человека. Наблюдения подобного рода и заключения, сделанные на их основании, приводятся во многих печатных изданиях: например, в книгах Раймонда А. Моуди, Элизабет Кюблер-Росс, Станислава и Кристины Гроф. Выводы и суждения этих ученых основываются на результатах исследований, объектом которых являлся сам человек, или, согласно данному Тиллером определению, «человеческий ансамбль».
Но можно ли как-то согласовать эти наблюдения и выводы с результатами исследований в других областях науки? Почти на всём протяжении своего развития науки, занимающиеся фундаментальными исследованиями и претендующие на установление основополагающих законов устройства мира, изучая окружающий мир, руководствовались материалистическим подходом. Тем не менее, в последние десятилетия ХХ века и в этих областях наметились определенные сдвиги. Не случайно академик С.П. Капица в интервью 1997 года заявил: «В течение нескольких столетий мы пытались вломиться в науку грубой силой, с ломом материализма, бессмысленного и бесплодного. Лишь сейчас мы начинаем подходить к науке как цивилизованные существа, пытаясь понять ее многообразие, не отрицая ни одного из ее проявлений и достижений»
