Ошеломленный этой мощью, он пишет: «Такова сила султана бесерменского!» Похоже, что вид этого войска поколебал в нем убежденность в том, что христианство является единственным носителем истины: перед ним было живое доказательство если не истинности, то, по крайней мере, действенности мусульманства, заставляющего людей с улыбкой на устах жертвовать собой во имя Бога. Неужели же сотни тысяч людей, готовые отдать свои жизни Богу, заблуждаются? Поэтому следом он пишет: «А правую веру Бог ведает», — мол, одному Богу известно, кто из сражающихся за Него прав, а кто — нет.
Однако, оставив за Богом право судить об искренности нашей веры, он тут же формулирует универсальный критерий истинности религии, способный положить конец любым теологическим спорам. «А правая вера — Бога Единого знать, имя Его призывать, на всяком чистом месте и в чистоте».
Все хорошо. Жаль только, что ему понадобилось увидеть огромное войско мусульман, чтобы прийти к этой очевидной мысли.