— Он будет одним из главных героев пьесы.
— Вот об этом мы сегодня и поговорим, но вначале, пожалуйста, расскажите немного о себе, о вашем литературном труде.
— Для того, чтобы заняться серьезно литературой, надо встать чуть-чуть в сторону и посмотреть на общество со стороны. И только когда я так отошел в сторону, я понял, как надо писать и о чем надо писать. Надо писать не только то, что тебе нравится, не только то, что тебя волнует, но и то, что сегодня необходимо обществу и каждому человеку в отдельности.
— И что же нужно сегодня обществу?
— Умиротворение и еще раз умиротворение. Общество очень раздражено, общество находится на перепутье, в обществе есть разные силы, разные воззрения — и все это влияет на нашу жизнь.
— Что можно сказать нашему обществу, чтобы оно обрело умиротворение?
— Только доброе, только хорошее. Не нужно показывать бандитов, гангстеров, мафии, наркотиков. Если мы показываем все это в литературе, то мы раскачиваем маятник еще больше.
— То есть вы видите роль писателя как того, кто формирует положительное сознание общества? Это то, как в Ведах описывается роль брахманов, интеллигенции.
— Это не только в Ведах, это во всех мировых религиях. Кстати, и Христос был не возмутителем общества. Его постулаты, благодаря которым христианство стало мировой религией, были направлены на то, чтобы умиротворить общество.
— Давайте теперь вернемся к нашей основной теме — Грушинский. Ведь не случайно он стал темой вашей новой пьесы. Что для вас означает Грушинский?
— Грушинский — это воспоминание о моей молодости. Это встреча с людьми, с которыми не только приятно жить в одно время, но это люди близкие по духу. Грушинский фестиваль собирает в основном именно таких людей. Я бы назвал их — Партия порядочных людей.
— Можно немножко побольше про эту «партию». Что это за «партия»? Когда она возникла?
— Она возникла из советских времен. Это разные люди, которые относились к жизни немного по-иному. Они были воспитаны советской властью, но дух романтизма, бескорыстного романтизма в них не угас. Это люди, которые строили БАМ, осваивали нефтяные месторождения Севера. Среди них инженеры и ученые, домохозяйки и учительницы, молодые и пожилые. Это люди, в которых невзирая на возраст горит Божья искорка, потому что это люди прежде всего чистые душой. Мне трудно сказать, много ли их. Грушинский, наверно, — это как раз показатель того, сколько в нашей стране таких чистых людей. Может быть, им не очень нравится поп-музыка или тяжелый рок. А вот музыка для души — это как глоток чистого воздуха в наше время.
— Взлет авторской песни был в шестидесятые годы. А каково состояние авторской песни сейчас?
— Я думаю, что скоро она будет переживать ренессанс. Это направление существует, в основном, в России. Такого мощного бардовского движения я не знаю ни в одной другой стране мира. Это очень значительное явление в российской культуре.
— Теперь немного о вашей пьесе, посвященной Грушинскому. Что будет в этой пьесе?
— Эта пьеса — зеркало Грушинского фестиваля. В ней будет много из того, что мы видим на этом фестивале.
— Если не секрет, каков будет ее сюжет?
— Сюжет — мы едем на фестиваль, мы едем в Гору. Об этом пьеса. О людях, которые на несколько дней меняются очень сильно, забывая о своих проблемах и изменяясь на этом фестивале настолько сильно, что подчас их просто не узнаешь. Меняясь в лучшую сторону — это самое главное! Они достают из карманов своей души такое, что в нашей сегодняшней жизни мы вообще не видим, а в прошлые годы — хоть и видели, но нечасто… Вот об этих людях я и хочу написать, не только о музыкантах, авторах песен, но и тех, кто на этом фестивале показывает себя немного с другой стороны, в том числе и о кришнаитах.
— А как же кришнаиты-то в вашей пьесе оказались?
— А почему бы и нет? У нас ведь много сейчас самых разных культур пытаются освоиться на территории традиционной русской культуры, и кришнаиты — это одно из направлений, которое тоже хочет иметь среди российских граждан приверженцев. Это не так плохо. Это не агрессивное учение, это не воинственный ислам, не ваххабиты… Это не террористы. Это нормальные люди. Они не похожи на нас чем? Не похожи своими взглядами. Я бы не сказал, что они хуже или лучше нас. Они такие же, как мы, — но другие.
— В чем именно другие?
— Это очень сложный вопрос, на который в двух словах не ответишь. Но я попробую. Они прежде всего внешне другие. Это то, что бросается в глаза. В нашей стране внешнее отличие всегда вызывало и удивление, и раздражение, и страх, и отторжение — у разных слоев населения и у разных людей. А во-вторых, они больше обращают внимание на внутреннее содержание человека. А внешний фактор — необычная одежда — принесен из другой страны, очень мирной, очень миролюбивой, я имею в виду Индию. И это вызывает удивление. У нас страна холодная, а тут появляются люди в просторных белых одеждах, очень необычно ведут себя, как-то миролюбиво, неназойливо. В глазах умиротворение. В глазах какой-то свет, какой-то не наш свет, не русский, не российский. А, может быть, это часть нашего русского света, мы его просто не видели. А здесь мы его наблюдаем…
— А как вы думаете, кришнаиты на Грушинском — это естественное явление? То, что кришнаиты теперь всегда присутствуют на Грушинском?
— Вы знаете, да. Это естественно. По крайней мере, ни у одного из участников фестиваля это не вызывает отторжения. Вызывает интерес, удивление, но я не встречал ни одного человека, который бы сказал: «Гоните их отсюда». Даже среди органов правопорядка…
— Как вы видите их роль на Грушинском? Что они делают?
— Они делают то, что им нравится. И это нравится и участникам фестиваля. Около их сцены всегда много народу. Они устраивают карнавалы, ночные рок-концерты. И это очень интересно. Я считаю, что многие из их мелодий могли бы звучать и на центральных площадках. Это, в основном, бенгальские и индийские мелодии. Это очень интересно. Это большой пласт культуры, культуры многовековой, имеющей в своей основе культуру ведийскую, которой уже несколько тысяч лет. Она гораздо древнее, чем христианская культура. Это, наверно, наиболее древнее учение, и я думаю, что христианство очень много восприняло как раз из ведийской культуры.
— А как вам кажется, что общего между христианством и ведийской, или ведической, культурой?
— Любовь к человеку. И только любовь к человеку!
— А что же делают кришнаиты в вашей пьесе?
— Они живут. Может быть, не так, как мы. Может, спорят с нами. Может, мы их высмеиваем, а в общем-то высмеиваем самих себя. Нам кажется, что мы во всем правы: жить надо так, как мы живем. Но весь мир живет по своим законам. Часто говорят, что кришнаиты пришли со своим уставом в наш православный огород. Что ж, пусть в этом огороде растут разные овощи. Главное — чтобы сорняков не было
