— Жизнь — это поиск, и многие люди ищут смысл жизни, истину… Ваше творчество оставляет глубокое впечатление — может, потому, что вы уже нашли для себя этот смысл?
— Мне кажется, будет очень неправильно сказать, что я уже нашел смысл жизни, хотя я стремлюсь понять смысл жизни вообще. С другой стороны я уже нащупал этот путь. Думаю, что он один единственный и, чем больше человек стремится к духовному совершенствованию, тем больше понимает, что этому пути нет конца…
В наших клипах мы работали… Я говорю «мы», потому что не отделяю себя от группы, и конечно, потому что «я, я, я» — это самая последняя буква в алфавите. Мы работали над тем, чтобы не просто идти в ногу с какой-то модой, с какими-то веяниями, а искать именно внутри себя. На мой взгляд, каждый человек должен покопошиться у себя внутри, потому что мы все как бы Вселенные. Каждый человек — Вселенная. Не нужно искать где-то далеко. Это все есть у тебя внутри. Нужно заставить себя посмотреть вглубь и просто показать всем, что ты чувствуешь. И это, мне кажется, будет захватывать и будет интересно.
— Ваши клипы какие-то уникальные: неподдельные, глубокие, внутренние. Мало кто отважится так снимать. В этом есть какая-то духовная отвага.
— Наверное, но по-другому и не могло быть, потому что я к этому давно иду. А клипы — небольшой итог этого пути. За те пятнадцать лет, которые я этим занимаюсь, можно было неоднократно свернуть в разные стороны, и была возможность не заглядывать к себе в душу, а идти «в угоду» и «на потребу».
У нас и команда подобралась, слава Богу, очень «глубокая» — это не клипмейкеры, шмикмейкеры — как модно сейчас говорить… Наверное, это и закономерно. Какая музыка, что ты делаешь, то и притягиваешь. Как ты думаешь, тех и притягиваешь людей. Наши клипы навеивают какие-то мысли потому, что мы по-другому не могли думать… Над каждым клипом думали в течение месяца. Собирались по два раза в неделю у меня дома, на кухне, и выходили на какие-то ассоциации, выходили на тонкие вещи. Мы не смотрели на то, что делают на Западе, что там модненького. Мы об этом не думали, не думаем и, слава Богу, думать не будем. Будем думать, как мы думаем. В этом плане мне очень нравятся французы, которые говорят: «Мы говорим по-французски, потому что мы французы». Вот это мне очень нравится.
Нам хотелось бы, чтобы нас поняли не только люди, которые живут в каком-то конкретном месте, которое называется Россия, а чтобы все люди нас понимали. А единый, наверное, язык это — духовность, да, высокая духовность.
— У Вас в клипах очень часто присутствуют удивительные кадры Индии, и сняты они с необыкновенной любовью и проницательностью. Не могли бы Вы рассказать немного о Ваших впечатлениях от Индии.
— Так скажем, это была сумасшедшая экспедиция. Состояла она из пятнадцати человек. В течение целого месяца мы снимали… Мы поднимались в Гималаи на высоту 4,5 тысяч метров. Подошли в сутки ходьбы до Эвереста. Были в Непале и в Индии.
Конечно, мы оказались там неслучайно — поехали только потому, что решили снимать именно там. Мы пришли к тому, что это могут быть только Гималаи. Вышло, что эта страна может быть только Индия. Мы на ощущениях все делаем, мы не делаем прагматично как-то: «А! Сейчас модно снимать в Индии…»
Мы пытались показать, что не важно где ты живешь: в России или в Индии… Везде люди, в чем-то они близки, чем-то отличаются… Но духовные ценности — общие.
Случилась там с нами одна просто сумасшедшая история. Если помните, в клипе «Мелодии вечной любви» отснят мальчик — маленький, лысенький…
Там, когда выходишь из гостиницы — все видят, что европеец — сразу подбегают малыши, просят деньги и не отстают, пока не дашь рупию: «Дай рупию, дай рупию…» А я им в ответ: «И ты мне дай!». Обычно им либо дают деньги, либо от них как-то отделываются. А я им говорю: «Дай мне тоже». Для них это не понятно и они уходят. Так я постоянно от них и «отделывался».
И вот на съемках где-то на высокогорье, в каком-то храме, подбежал ко мне мальчик, непалец, лысенький такой. Этот мальчик меня доставал, доставал, и я дал ему доллар — чтобы он отстал. Для мальчика это целое состояние: он может мороженое есть в течение месяца. Даю ему доллар и говорю: «Но ты больше ко мне не подходи». А он через пять секунд опять подходит: «Дай!» Я решил бравировать своим изобретением, говорю ему: «И ты мне дай!» И тут случилось такое, от чего у меня ком в горле встает — этот мальчик, для родителей которого доллар довольно большая сумма, который понимает цену этому доллару, посмотрел на меня, немножко опустил глаза, подумал, засунул руку в карман и протянул мне этот доллар обратно. У меня просто накатились слезы, ком в горле встал. Я понял, что для него этот доллар… Он такой ценой сейчас с ним расстается… И он все-таки отдает его! Необыкновенные глаза у него были в тот момент. Это непередаваемо. Я был просто потрясен духовностью этих людей, которые живут в нищете.
Это можно сравнить с тем, как если бы мне дали миллион долларов и сказали: «Ну, отдай обратно». Не знаю, как бы я поступил — все бы отдал или только десять долларов.
— У них есть какие-то духовные ценности в крови, которые…
— …непонятны нам. Ими движет Господь Бог. Этот мальчик немного подумал и отдал мне этот доллар — я чуть не расплакался. Я ему еще пять долларов отдал, сказал: «Гриша, сними его! Чтобы этот мальчик был в кадре! Чтобы я о нем помнил…» Вот такая история была интересная.
Это какую необычайную духовную силу надо иметь такому маленькому мальчику, которому пять или шесть лет, чтобы так поступить?…
— Виталий, вы — уже пятнадцать лет вегетарианец. Вы бы хотели, чтобы и другие люди соблюдали принцип ахимсы — ненасилия?
— Я, честно говоря, хотел бы, но я никогда не буду навязывать. Вот это самое главное — не навязывай. Если меня об этом спросят — только в том случае скажу. Только если поинтересуются. Я никогда никому не говорю, что я вегетарианец, и никогда никому не навязываю то, что я делаю.
— Как вы пришли к вегетарианству: по воле случая или это выбор души?
— У меня всегда это присутствовало, но я не знал почему. Потом я познакомился с кришнаитами… У меня был приятель, он работал в группе «Диалог», Сергей Васильченко, мы с ним постоянно общались. Он ко мне домой приходил, и постоянно, не навязывая, проповедовал. И, благодаря тому, что он никогда не навязывал, никогда не говорил, что вот это плохо, а вот это хорошо, я принял вегетарианство.
Он же дал мне и «Бхагавад-гиту». Когда я читаю ее, всегда чувствую, что все так и есть, как говорится в этой книге.
— Виталий, Вы можете свое творчество оценить как служение Богу?
— Другого и не может быть, потому что талант дает Господь. Так просто это не приходит.
— То есть Он дает Вам, а Вы отдаете Ему, да?
— Есть то, что мы именно обязаны делать. Если мне приходит музыка, то я обязан через все лишения, через все, что в моей жизни происходит, я обязан терпеть, но делать ее. И, естественно, это приходит только оттуда, свыше. Когда человек думает: «Я — композитор. Я то сделал, это сделал, я такой, я сякой» — это неправильно. Не мы действующие в этом мире… Существует Высшая сила. И здесь настолько все понятно, для меня, по крайней мере, что не надо ничего объяснять, я все это понимаю. Может быть, я в чем-то несведущ, так скажем, по книгам, но внутренне я все понимаю, чувствую. Я мысленно прошу Господа, чтобы Он что-то дал. То есть дал сил, вдохновения.
Я пришел к выводу, что нужно принимать все в этой жизни. Все, что кажется плохо или хорошо, или жизнь не удалась… Это все делается ради чего-то, чего мы пока не знаем. То есть бывают в жизни полосы черные, белые. Для осознания, для духовного роста… Нужно пройти через боль, через лишения, чтобы понять, что был какой-то высший смысл в этом.
— Расскажите о какой-нибудь последней Вашей работе.
— Недавно я написал музыку на молитву старцев Оптиной пустыни и отец Алексий послал мне благодарственное письмо. Уже вышла пластинка. Сейчас я написал уже музыку на «Отче наш» и спел. Эта пластинка уже есть.
Я сейчас иду в эту сторону. И Господь создает такие ситуации! Вот что произошло с молитвой старцев Оптиной пустыни. Я помогал своей знакомой перебираться из квартиры в квартиру. Вдруг попадается мне бумажечка с напечатанным текстом — молитвой старцев Оптиной пустыни: «Господь, дай мне со смирением встретить все, что принесет мне завтрашний день». Я попробовал написать мелодию, и вдруг первая строка у меня получилась. Сама запела. Я начал писать и писал ее в течение восьми месяцев. Ездил за город, медитировал, смотрел на природу. Написал, и она мне во сне уже снилась.
Я никогда раньше не видел эту молитву, не знал, что я смогу… Отложил ее на полгода. И вдруг Господь создает ситуацию. Сижу у своих приятелей — играю на клавишах, я часто так делаю. Приходит человек, которого я не знаю, и спрашивает: «Что ты пишешь? Покажи!» Я сказал, что у меня есть кое-что на духовную тему, сыграл и спел. Он говорит: «Виталий, что нужно сделать, для того, чтобы это выпустить?» Я ответил: «Если сделать так, как я хочу, то получится очень дорогостоящий проект: с симфоническим оркестром и академическим хором. Чтобы это было грандиозно». Он говорит: «С завтрашнего дня ты приступаешь к осуществлению этого проекта». Я не искал, это был план Господа. Проигрывая снова эту ситуацию в уме, я понимаю, почему я нашел этот листок с молитвой. Потому что все предопределено и все разыгрывается, как по нотам!
Господь сам знает, когда и что нужно сделать. Он в нужный момент послал этого человека, который, к тому же, оказался глубоко верующим и я всегда буду ему благодарен.
Сейчас я делаю с этим человеком очередной проект молитвы «Отче наш». Господь устроил так, что эта запись попала к Алексию II. Он прислал официальное письмо с благодарностью за эту работу. Поэтому когда творишь от сердца, а не «на потребу», то все само собой получается. Каждый человек должен показать, что у него внутри — это самое ценное. Я стараюсь слушать себя изнутри.
Меня часто спрашивают: «Какую музыку вы слушаете?» Я говорю, что слушаю Господа в своем сердце. Почему раньше были такие гениальные композиторы? Не было возможности слушать радио, смотреть телевизор, они слушали только себя! Вот он, ключ! Мы привыкли интересоваться, что там новенького в Германии, Англии… А ты смотри что у тебя новенького! И себя с каждым днем учи слушать, что у тебя новенького. Вот мы чем можем быть сильны — слушать себя внутри и Бога внутри себя. Если слушаешь себя, значит, слушаешь и Бога, потому что Он — внутри у каждого. В какой-то момент Он открывает тебе двери и говорит: «Слушай меня!» Мы слышим все по-разному, вот это и интересно: как ты слышишь, как я слушаю… Мне внутренний голос все время говорил: «Делай, делай! Сочиняй, работай над этой молитвой». Я делал и не думал о результате и не требовал у Бога вознаграждения. И все получилось само собой. Нужно одинаково относиться к тому моменту, когда придет успех: завтра, через десять лет или после моей смерти. Это очень важно.
— Ваше творчество — духовная проповедь. Но, к сожалению, редко можно увидеть Ваши клипы по телевидению, хотя это то, по чему так изголодались люди, стремящиеся к духовности.
— Да, сегодня утром мне позвонил из Нью-Йорка один очень известный поэт и сказал: «Виталя, ты знаешь, я только что смотрел твои клипы по телевизору, их здесь все время крутят. Тебя здесь знают и любят гораздо больше, чем в России. Ты знаешь об этом? Я даже не подозревал, что ты такой!»
— Вы стараетесь во всем сохранять человеческие качества: и в малом, и в крупном. И за это Вам большое спасибо. Сейчас это большая редкость…
— Я назвал свой инструментальный блок «Пробуждение». Это не значит, что ты проснулся, зевнул и пробудился — это духовное пробуждение. Пробуждаться должны духовные чувства.
— Будем считать, что Ваше «Пробуждение» — это частица Золотого века.
— Дай Бог, чтоб это было так. Были тяжелые времена, когда приходилось жить, стиснув зубы. Я знал, что это — проверка на прочность. И нельзя изменять тому, чему ты посвятил свою жизнь. Господь Бог и музыка для меня — основное. Это для меня — святое.
